бечу лучшие тексты про гречу
Этот омерзительный четверг всё же нас пережил. Не то чтобы я точно был уверен в том, какой сегодня день недели, это с равной вероятностью мог быть и вторник, и воскресенье, но мне почему-то приятно думать, что я умер в четверг. Нет, вы только послушайте, это слово даже звучит как-то по-особому мерзко, пожалуй, даже хуже, чем "понедельник", и, если бы в понедельник не нужно было выходить на работу, я ненавидел бы эту почти_пятницу намного больше.
Это немного досадно - наблюдать за тем, как моё обезглавленное тело придавливает свежий снег, неуклюже грохаясь и окрашивая первозданную чистоту кровью, которая скоро привлечёт собак, живущих в этом парке, и они прибегут, высунув языки, жарко дыша, растапливая и лакая то, что недавно наполняло меня. Со стороны моё тело (могу ли я уже называть это тушей?) выглядит довольно-таки интересно, будто кто-то нечаянно опрокинул кувшин с вином и оно теперь, перекатываясь волнами и стукаясь о стенки, выливается порциями, неравномерными толчками.
Я практически сразу понимаю, что это сон. И облегчения это почти не приносит, ибо мозг мой уже не может посылать никаких сигналов, а потому ущипнуть себя кажется (да и является) невыполнимой миссией. Поэтому я лишь наблюдаю за тем, как палачи в нелепых остроконечных шляпах с кисточками на самом верху медленно уходят в заснеженную рощицу, дурно пахнущие собаки даже через двое суток продолжают доедать дурно пахнущего меня, и всё никак не могу проснуться.
Когда же это наконец происходит, я резко встаю с постели, ничуть не озаботившись тем, чтобы одеться, спускаюсь на первый этаж, выпиваю стакан апельсинового сока, включаю плейлист с подборкой кантри, подхожу к идеально чистому окну, через которое беспрепятственно проникает в мою комнату солнечный свет, открываю его, взбираюсь на подоконник и, успев отметить преимущества жизни в одиночестве, прыгаю вниз.
Падение длится намного дольше, чем должно длиться падение с первого этажа. Достаточно долго для того, чтобы внутренности сжались от страха и весь организм приготовился к "мягкой посадке". Когда меня выбрасывает в реальность, я даже не удосуживаюсь открыть глаза, только неуверенно сжимаю мокрую от слёз простыню (почему? он же не плакал, а я не он, так с чего у меня на щеке противная, стягивающая полоска высохших страха и слабости?) и раздражённо переворачиваюсь на другой бок: "Третий раз за ночь". Гулко стучащее сердце говорит, что мне повезло, что я не помню двух предыдущих снов.
С каких пор они стали меня так трогать? Мне всю жизнь снится то, что любой другой назвал бы кошмарами, но всякий раз я рассказываю о них с настоящим упоением хорошего сценариста, довольного своей работой, и примерно так же себя чувствую.
Это немного досадно - наблюдать за тем, как моё обезглавленное тело придавливает свежий снег, неуклюже грохаясь и окрашивая первозданную чистоту кровью, которая скоро привлечёт собак, живущих в этом парке, и они прибегут, высунув языки, жарко дыша, растапливая и лакая то, что недавно наполняло меня. Со стороны моё тело (могу ли я уже называть это тушей?) выглядит довольно-таки интересно, будто кто-то нечаянно опрокинул кувшин с вином и оно теперь, перекатываясь волнами и стукаясь о стенки, выливается порциями, неравномерными толчками.
Я практически сразу понимаю, что это сон. И облегчения это почти не приносит, ибо мозг мой уже не может посылать никаких сигналов, а потому ущипнуть себя кажется (да и является) невыполнимой миссией. Поэтому я лишь наблюдаю за тем, как палачи в нелепых остроконечных шляпах с кисточками на самом верху медленно уходят в заснеженную рощицу, дурно пахнущие собаки даже через двое суток продолжают доедать дурно пахнущего меня, и всё никак не могу проснуться.
Когда же это наконец происходит, я резко встаю с постели, ничуть не озаботившись тем, чтобы одеться, спускаюсь на первый этаж, выпиваю стакан апельсинового сока, включаю плейлист с подборкой кантри, подхожу к идеально чистому окну, через которое беспрепятственно проникает в мою комнату солнечный свет, открываю его, взбираюсь на подоконник и, успев отметить преимущества жизни в одиночестве, прыгаю вниз.
Падение длится намного дольше, чем должно длиться падение с первого этажа. Достаточно долго для того, чтобы внутренности сжались от страха и весь организм приготовился к "мягкой посадке". Когда меня выбрасывает в реальность, я даже не удосуживаюсь открыть глаза, только неуверенно сжимаю мокрую от слёз простыню (почему? он же не плакал, а я не он, так с чего у меня на щеке противная, стягивающая полоска высохших страха и слабости?) и раздражённо переворачиваюсь на другой бок: "Третий раз за ночь". Гулко стучащее сердце говорит, что мне повезло, что я не помню двух предыдущих снов.
С каких пор они стали меня так трогать? Мне всю жизнь снится то, что любой другой назвал бы кошмарами, но всякий раз я рассказываю о них с настоящим упоением хорошего сценариста, довольного своей работой, и примерно так же себя чувствую.
не знаю, что это, но это прекрасно
Благодарю. Хотя прекрасным это быть не должно было ==
надо будет почаще сюда вываливать свои сныЯ не знал что можно ответить, поэтому просто поделился своим опытом. Я так же горжусь этой тухлой тушей, как сценарист сюжетом. И так же ничерта не понимаю о ней.
Не переживай, чувак =3= И выкладывай эти вещи почаще.
я запуталась и не выпуталась, но мне понравилось, и иносказания!Про велосипед хорошо!
поверь мне, я сам запутан XDD Именно это я и пытался передать. Прозреваю я обычно к середине сна, а это самое начало. Там только зачатки слития моего разума с героем.Практически всё там, разумеется, новелизация, но велосипед - прямая цитата XDD Супер-лейтенант не дурак поругаться.
но у кого-то же это было бы именно кошмаром с ощущением липкого ужаса..
У меня всё равно кошмары с ощущением липкого ужаса всегда связаны с другим. С двумя вещами только даже, если быть совсем конкретным.
И, судя по этому (привет, снова интроспекция!), большинство людей посчитает кошмаром не кучу смертей и расчленёнки (что я подразумевала под своими обычными снами).